Наблюдение и Деятельность
Деятельность
Сельскохозяйственная деятельность Декабристов оказала огромное влияние на Сибирь: декабристы не только предоставили региону множество новых овощей, они также ознакомили местных жителей с сельскохозяйственной экономикой. Так, например, декабрист Бечастнов «…прижил в окрестностях Иркутска небывалые посевы незнакомой конопли», В.К. Тизенгаузен «…разбил у своего дома (в Ялуторовске) фруктовый сад», благодаря декабристам в разных местах Сибири появилось и многое другое: картофель, огурцы, арбузы и кукуруза (Азадовский 90). В некоторых случаях, обильный урожай помог «… снабдить многих неимущих жителей картофелем, свеклой и прочим», а декабрист Д.И. Завалишин замечал, что «… число овощей, употреблявшихся в крае, было очень ограничено» (Азадовский 89-90). После пребывания декабристов, особенно в Чите и Петровском заводе, «огородничество, садоводство, цветоводство значительно развились в крае» и многие местные жители узнали об этом больше (Азадовский 89). Несколько декабристов развили птицеводство и скотоводство, но это не стало большой частью экономики Сибири. Самое главное, что декабристы были важны для сельскохозяйственного развития Сибири, и «… с именем декабристов связаны и первые попытки рационализации земледельческого хозяйства» (Азадовский 90).
Наблюдение
Многие из образованных декабристов нашли удовлетворение в научных и натуралистических исследованиях. Оказавшись в инородческом неведомом крае, некоторые декабристы изменили свою точку зрения, когда, как рассказывает Евгений Оболенский, «Богатая флора этого края обратила на себя <общее> наше внимание и возбудила удивление к красотам сибирской природы, так щедро рассыпанным и так мало ещё известным в то время» (Азадовский 97). Интерес к натуралистическим исследованиям вырос в поселениях, поэтому вырос интерес к коллекциям различных типов. Декабристы Евгений Оболенский и Д.И. Завалишин помнят работу братьев Борисовых, которые «наиболее занимались как собиранием цветов, так и зоологическими изысканиями; они набрали множество букашек разных пород красоты необыкновенной, хранили и берегли их и впоследствии составили довольно порядочную коллекцию насекомых», да и старший Борисов «придумал сам новую классификацию, совершенно тождественную с тою, которая гораздо спустя уже была предложена в Парижской Академии и принята ею» (Азадовский 97). Сибиряк Н. А. Белоголовый, который был учеником П. И. Борисова, рассказал, что Борисов имел «коллекции сибирских птиц и мелких животных, а также великое множество его собственных рисунков» (Азадовский 97), но место этих коллекций оспаривается. Мария Волконская также интересовалась натуралистическими наблюдениями; она поддерживала собственный небольшой сад в своем доме и «собирала гербарий сибирской флоры, подбирала минералогические коллекции» (Азадовский 98). Другим активным натуралистом был И.Д. Якушкин, который занимался ботаникой, географией и метеорологией, а Завалишин напомнил, что «наблюдения за десять лет были переданы в Берлинскую академию наук и очень ценились ею» (Азадовский 98). Эти исследования и наблюдения были сделаны в Чите, Петровском заводе, а также в Селенгинске, где Николай Бестужев устроил «целую обсерваторию, где производил не только метеорологические и астрономические, но и сейсмические наблюдения» (Азадовский 98). Распространенный интерес к натуралистическому наблюдению расширил малое знание о Сибири.
Этнографическая работа декабристов была прогрессивной и полной. Некоторые декабристы, а именно А. Бестужев (псевдоним Марлинский), М.И. Муравьев-Апостол, Н. Чижов, Розен, Беляев и Ник. Бестужев, «Попавшие в новый для них край… не остались безучастны к нему и с жаром принялись изучать суровый край и неведомый для них народ, его обычаи, легенды <...> они не остаются рассеянными наблюдателями, а стараются понять и осмыслить виденное» (Азадовский 100-101), а вообще они хотели передать все тем, кто хотел узнать о якутах. Марлинский и Чижов интересовались фольклористическими занятиями, но Ник. Бестужев был «одним из первых собирателей бурятского фольклора» (Азадовский 102), в форме бурятских сказок и песен. М.И. Муравьев-Апостол, Розен и Беляев написали большое количество значимого и актуального этнографического материала, включая «замечания и наблюдения о типе и характере сибирского крестьянина, а также об его бытовой обстановке» (Азадовский 102). А. Бестужев (Марлинский) был особенно заинтересован изучением якутской культуры, что можно увидеть в некоторых его письменных работах: «очерк «Сибирские нравы», посвященный описанию якутского праздника «Исых» — ритуальное приготовление кумыса; «Очерки и рассказов о Сибири» — несколько бессистемные, но интересные и правдивые очерки по разным вопросам быта крайнего севера Сибири: торговля, охота, пути сообщения, езда на собаках, взаимоотношения русских с местным туземным населением, характеристика русских и туземцев, рассуждения о будущности Сибири и т. д.» (Азадовский 101). А. Бестужев хотел больше изучать якутский язык и бытовую жизнь, он изобразил многие черты якутов в своих рисунках. Художественные творения для декабристов часто были способом демонстрации своих этнографических интересов, например, «В балладе А. Бестужева «Саатырь» отразилось какое-то якутское предание о неверной жене; Н. Чижов в поэтической форме передал рассказ о наказанном духами гор русском — «Нуча» (Азадовский 101-102). Благодаря интересам и работе декабристов Сибирь стала более известной и воспринимаемой как место с уникальной природой и различными культурами, а не только местом изгнания и страдания.